Никто не может рассказать о выставке так, как это делает её непосредственный автор. Художник Александр Данилов рассказал об этапах и технологиях создания проектов, представленных в Музее изобразительных искусств. Выставка “И так далее” включает в себя самые разнообразные формы искусства. Содержит глубокие мысли мастера, наблюдения повседневной жизни и символы. Какие смыслы таит в себе фраза “И так далее” в исполнении современного художника?
Александр Данилов о персональной выставке:
Я родился в творческой семье. Моя бабушка была скульптором, закончила ВХУТЕМАС. Папа и мама – архитекторы. К примеру, здание, в котором сейчас проходит моя выставка, проектировали Е.В. Александров и Ю.П. Данилов. Но, несмотря на мое окружение – художники, скульпторы, архитекторы – в изостудию я попросился сам. Меня никто не заставлял идти по стопам родителей. В 12 лет я сказал папе, что хочу в изостудию, и он отвел меня к Ивану Ивановичу Архипцеву.
Прогулка по выставке начинается с объекта, посвященного Америке 2000-х: художник останавливается возле проектора с видеозаписью.
В 2000 году в течение 9 месяцев я жил в Америке. Это был мой первый визит. Америка поразила меня своим, отличным от России 1990-х годов, укладом жизни. Было ощущение, что я попал в какой-то нереальный мир со множеством технологий. Помню, как меня восхитило обилие художественных материалов. Как-то органично мои впечатления стали преобразовываться в «книгу художника», и в нескольких книгах сложились фантасмагоричные сюжеты. Я много времени проводил со своим маленьким внуком и мои наблюдения за его исследованием окружающего мира также проникли в книги в виде коллажей, где образы детских мультфильмов и игрушек появляются на городской улице, соперничают по масштабу со зданиями.
С дочкой мы многопутешествовали на машине, я снимал дорогу, улицы Филадельфии, Нью-Йорка, Атлантик-Сити, побережье океана. Позже, уже в России, эти книги и видео («Дорога Америки», 2000) стали частью проекта «It’s very far».
Когда я был в Америке, то попадал в ситуации, когда или сам не понимал, что мне говорят, или меня не понимали.
И фраза: Do you understand me?, - часто мною использовалась.
Поэтому в проекте возник световой объект «Ду ю андестенд ми».
«Расстроенный Снеговик» - это последний про времени проект. Всю кинетическую часть сделал гениальный инженер и художник-кинетик Николай Панафидин, за что я ему признателен. Это проект про состояния, которые присущи любому человеку, или три ипостаси одного Снеговика. Золотой – олицетворяет золотую середину. Чёрный –страсть. Белый – чувство долга. На выставке есть мой текст, где я описываю эту ситуацию.
Интересно как изначальная идея неожиданно воплотилась на триеннале в музее современного искусства «Гараж». Золотой Снеговик как некакая гармония внутри персонажа не должен был двигаться, а белый и чёрный должны были его раскачивать. И вот на выставке в «Гараже» сломалась пружинка именно у золотого Снеговика, и он какое- то время не двигался. Забавно, что это случилось именно с золотым Снеговиком.
Самый первый большой проект 1993-1998 годов – «Аргази. Знакишумаветратрав». Объектов из рисовой бумаги у меня очень много - более 300. Помимо рисовой бумаги есть большие монументальные листы на ватмане 2,5 метра. Я бы и больше сделал, но потолки мастерской допускали только такой размер. Рисовая бумага – интересный материал, позволяет эксперименты. Изображение может быть двухсторонним, что дает инсталлировать листы в пространстве на просвет.
Почему Аргази? Это мое сокровенное место с детства. Я туда попал в возрасте 6 лет. У меня была лодка, и я каждый день плавал на Липовый остров. Там растут только липы. Это памятник природы, он охраняется государством. И мои работы в проекте навеяны этим местом.
Для экспозиции я привёз песок с этого острова, с ракушками, керамикой V тысячелетия до н. э. Аргази – это искусственное озеро. Помню, уникальный 1987 год – вода отошла и размыла берег у Липового острова, весь берег был усеян керамикой. Там была стоянка древних людей и археологи вели раскопки.
Песок и черепки, что сейчас на выставке, я нашел в позапрошлом году.
Я использовал песок в книге «Слепой дождь», что для 1993 года было большой странностью. Я писал текст и резал гравюры одновременно, прямо на ходу, не делал никаких «почеркушек». Награвированный текст – это шифрограмма, которую я придумал в детстве. Если понять смысл и технологию, то читается очень легко. В первой книге была только зашифрованная рукопись. А потом, когда я был приглашен участвовать в выставке во Франции, меня попросили написать: «понятный текст на на французском языке». Татьяна Черепанова, челябинская переводчица, помогла мне в этом.
Часто в практике художников, которые работает в «книге художника» (один из видов современного искусства), книги делаются к какому-нибудь проекту. Книга Invisible (Невидимый) сделана именно так. Художник и куратор Михаил Погарский прислал мне приглашение поучаствовать в тематической выставке. Я использовал в книге Invisible многослойный прием работы: наклеивал на лист картона аэрозольным клей с эффектом отклеивания папиросную бумагу, на нее наносил орнамент, и отклеивал ненужные элементы, и так несколько раз. Как мне кажется, получилось довольно интересно, необычно.
Я много работаю с рисовой бумагой, в том числе и в книге художника, на выставке можно посмотреть книги «Дождь», «Солнце – 1,2,3». Рисовая бумага позволяет создавать метафорические образы. «Слепой дождь. Наблюдение июльских явлений» - это рассказ о первой любви. В книге отражены воспоминания героя о том, как они прятались с девушкой от дождя под камнем. В тот год вода ушла, и на берегу образовались целые пещеры.
«Сведения о банкротстве» - книга-акция. Это книга одновременно об экономическом кризисе 2008 года, который переживал весь мир, и моем творческом кризисе. 17 октября 2009 года я решил, что выйду из дома, дойду до мастерской, увижу что-то, и это послужит мне идеей.
Я подошёл к киоску и увидел газету «Коммерсант». В заголовке я прочел: «Сведения о банкротствах». Идея пришла мгновенно: я пришел в мастерскую и залил листы чернилами.
После работы с книгой «Сведения о банкротствах» я заинтересовался газетой как материалом. Со временем газеты становятся только лучше - желтеют, старятся естественным образом. Когда был в Америке, обратил внимание на интересный формат газеты Нью-Йорк Таймс – квадрат. Набрал газет, привез в Челябинск и сделал проект «Время перемен».
Есть еще одна причина, почему именно газеты на иностранном языке я использовал: хотелось, чтобы русскоязычные люди не вчитывались в текст, а воспринимали его как графику.
«Белое, чёрное, красное, золотое» - из последних работ. Стимулирует то, что тебя приглашают на выставку. Идеи сразу рождаются в голове. Галерея «Окно» запланировала
«Чёрный. Белый. Красный. Золотой» - один из проектов последних лет. Художника порой стимулирует приглашение на выставку. Идеи рождаются в голове мгновенно. Галерея «ОкNо», с которой я много сотрудничаю, предложила мне поучаствовать в Параллельной программе Уральской индустриальной биеннале и запланировала мою выставку.
Тема биеннале была мобилизация как способность к изменению. Я соединил в этом проекте простой гофрокартон и технологию лазерной резки.
На выставке в музее удачно получилась развеска проекта. Дело в том, что композиция предметов – это уже сам по себе отдельный художественный объект. Я задумывал изначально объекты, летающие в пространстве. И каждый раз в новом пространстве объекты инсталлируются по-новому. В этом проекте много символов. Например, здесь есть золотой цвет, как в кинетической инсталляции «Расстроенный Снеговик» тема золотой середины, есть «Красная книга» с золотым обрезом, христианские символы - крест, чаша.
Красный картон в горошек - это не мое решение, а исходный дизайн, который напечатан на картоне. Его я нашел на лестничной площадке в своем подъезде - это упаковка от итальянской мебели. Она и вдохновила меня на создание этих работ.
На выставке есть проект, посвящённый Велимиру Хлебникову. Это три книги и три листа «И так далее…» Хлебников часто после стихотворения приписывал «И так далее...» Что-то в роде «продолжайте в том же духе». И он как-то сказал: «Стихи можно не только писать, но рисовать цветом». В одной из книг я воплощаю идею Хлебникова о цветостихах.
В книге на стихотворение «Мне мало надо» шрифт захватывает страницы книги и только на последней странице можно прочесть это четырехстишье. В печати этой книги я использовал прием наслоения красок: печатал каждый цвет отдельно - сначала жёлтый, красный, потом синий, чёрный и так далее.
Проект «15.02.2013» создавался для нью-йоркского проекта «БРУРАЛ: Сокрушающие явления. Ураган Сэнди, Челябинский метеорит». Один из кураторов БРУРАЛ, Светлана Шляпникова, увидела у меня обложку для журнала «Бизнес и культура» про челябинский метеорит и попросила развить в цикл работ. Я сделал 16 листов графики. В Нью-Йорке цикл был показан в виде компьютерной графики, для выставки в музее я сделал лайтбоксы.
Моя выставка стала спец.проектом «Ночи музеев-2021», а мои объекты стали частью хеппенига московской художницы Шифры Каждан «15.02.2013». Важной составляющей хеппенинга была работа Анастасии Богомоловой – часть инсталляции «Под куполом» (реди-мейд – окна разбитые челябинским метеоритом и звуковая инсталляция). После хеппенинга я попросил Анастасию оставить инсталляцию на время работы челябинской выставки. Потому что, изначально у меня была идея поместить разбитые стекла. Но, если есть отличная работа у другого художника, то почему бы не объединиться. В экспозиции есть этикетка, которая обозначает авторство Анастасии.
«Если продолжать разговор о современном искусстве и его принятии, можно лишь добавить. У нас действительно разные школы: Россия и заграница. Российская - это реализм и его традиции. У нас очень хорошая художественная школа. Дочь училась в Челябинском художественном училище. Затем закончила художественный институт в Америке. И её ценили за то, что у нее хорошая рисовальная школа, которую получила она в нашей стране»
В общем, в наше время главное делать то, что ты чувствуешь. И как ты чувствуешь»
Текст: Дарья Золина
Фото: Илья Бархатов